ДОКТОР СЬЮЗАН ХЕЙТЛЕР. СИНДРОМ ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ: ЧТО ЭТО ТАКОЕ И КТО ЭТО ДЕЛАЕТ?

Денверский клинический психолог Сьюзан Хейтлер (Susan Heitler Ph.D.) , доктор философии в области клинической психологии (1975 г.), выпускник Гарвардского университета (1967 г.), доктор наук из Нью-Йоркского университета, написала  несколько книг по самопомощи, а также книги для психотерапевтов по методам лечения. Проводит экспертизу родительского отчуждения. В книге для психотерапевтов под названием «От конфликта к разрешению», доктор Хайтлер объясняет, как справляться с жизненными неудачами - конфликтами, проблемами взаимоотношений, негативными чувствами, травмами и тяжелыми решениями - способами, которые поддерживают ощущение  благополучия. В книге «Сила двух серий» доктор Хайтлер говорит о межличностной  коммуникации, управлению гневом и навыкам разрешения конфликтов. 

СИНДРОМ ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ: ЧТО ЭТО ТАКОЕ И КТО ЭТО ДЕЛАЕТ?

Источник: https://www.psychologytoday.com/us/blog/resolution-not-conflict/201802/parental-alienation-syndrome-what-is-it-and-who-does-it

Какие родители настраивают  своих детей против другого родителя?

01 февраля  2018

Недавно у меня был опыт в моей клинической практике по случаю синдрома отчуждения родителя. Вместо сотрудничества родителей в таком виде, как я обучаю в своей книге «Сила двух», такие  бывшие супруги относятся  как враги к  своему бывшему партнеру. Хуже того, они развивают вымышленный и преувеличенный негативный образ  бывшего партнера для окружающих. Итак, что такое синдром родительского отчуждения? И кто это делает?

Синдром отчуждения родителя

Синдром отчуждения родителя – это термин, введенный в 1980 году детским психиатром доктором Ричардом А. Гарднером. Он возникает, когда один из родителей пытается втянуть  общих детей  в конфликтные отношения с другим родителем. Родитель, который сердится на супруга или бывшего супруга, отчуждает детей, создавая для них  негативный образ другого родителя путем  обвинений, в том числе и  ложных, которые потом используют и сами  дети. Такой родитель может  также изолировать  детей, делая все возможное, чтобы помешать воспитанию детей другим  родителем.

В моей клинической практике мать чаще всего была отчуждающим родителем, настраивая  детей против своего отца. В то же время у меня также было несколько семей, в которых папа является токсичным  родителем, настраивая  детей против их матери. В целом, отчуждающий родитель является наименее эмоционально здоровым и часто более состоятельным (чтобы иметь возможность решать юридические проблемы).

Печальная реальность заключается в том, что родители, которые разрушают  естественную привязанность своих детей к другому родителю, наносят серьезный, даже непоправимый  ущерб детям. Канадский психолог доктор Эдвард Крук провел исследование по этому важному вопросу: «Опрос, проведенный на ежегодной (2014) конференции Ассоциации семейных и примирительных судов, сообщил о 98% поддержке участниками «основного принципа родительского отчуждения: один родитель может манипулировать детьми, чтобы они отвергли другого родителя, который не заслуживает этого».

Для ребенка биопсихосоциально-духовные последствия отчуждения родителей являются разрушительными. Для отчужденного родителя и ребенка изоляция и отказ в общении при  отсутствии физического насилия  представляют собой жестокое обращение. ..... В качестве формы жестокого обращения с детьми родительское отчуждение является серьезным вопросом защиты детей, поскольку оно подрывает основополагающий принцип социальной справедливости для детей: их право на общение  и воспитание  обоими родителями.

Отчуждающий родитель обычно демонстрирует нарциссические, а также пограничные тенденции. Нарциссизм - это предельный эгоизм, эгоцентризм. Нарциссические люди поглощены собой. Наиболее часто  они демонстрируют дефицит эмпатии, способности понимать взгляды других людей. Вместо этого они сосредотачиваются на том, чего они сами хотят, думают, чувствуют и верят, не принимая во внимание желания и идеи других.

Нарциссический отчуждающий родитель использует детей как оружие, как солдат  в  битве за уничтожение другого родителя. Такие родители  утверждают, что защищают детей от вреда, наносимого другим родителем. Фактически же используют детей в собственной войне, чтобы причинить вред другому родителю. У них мало возможностей для понимания  того, что отвечает интересам ребенка.

Детям нужны оба родителя, однако когда один из них непрерывно изображает другого в  отрицательном свете, то он не только не приносит никакой пользы детям, но даже вредит им. Детям  не нужны родители, которые ведут войну  с помощью  развода и после развода. Детям причиняют вред, когда родители делают их  центром своей битвы за власть. Детям  причиняют вред, когда родитель использует их, чтобы выполнить свою собственную разрушительную миссию, игнорируя потребности детей.

Центральным элементом пограничного расстройства личности является эмоциональная гиперреактивность. Чрезмерно интенсивная эмоция часто выражается как гнев. В дополнение к эмоциональному возбуждению, которое бывает  слишком часто и слишком интенсивно, люди с этим расстройством  испытывают трудности с самоконтролем. Их реакция, таким образом, имеет тенденцию быть более продолжительной, чем реакция большинства людей. В связи с этим у них есть дефицит эмоциональной уравновешенности, способности восстанавливаться после того, как они почувствовали разочарование или обиду. Поэтому они подвергаются риску развития самооценки жертвы, обвиняя других в том, что происходит неправильно, что, в свою очередь, позволяет им жертвовать другими. «Я жертва, поэтому я имею право преследовать вас».

Пограничные расстройства становятся очевидными в том, как отчуждающий родитель интерпретирует реальность. Он предлагает ложные  обвинения против более здорового родителя, обвинения, которые на самом деле являются его представлениями и фантазиями. «Твой отец эгоистичен, - говорит настоящий эгоистичный родитель. Или «Твоя мать сумасшедшая», - говорит папа, который сам эмоционально нездоров. Отчуждающие родители обычно также демонстрируют в своем поведении  еще один пограничный шаблон - симптом, который терапевты называют расщеплением. Они привлекают других лиц для  присоединения к своей стороне в борьбе против якобы злого другого родителя, разбивая семью на «нас против них».

Лица с пограничными особенностями личности прямо таки «сходят с ума», когда кто-то из членов семьи не делает  того, что они хотят - например, если супруг, решился на развод, потому, что отчуждающий партнер не был способен к здоровому, любящему и совместному партнерству. Их целью тогда становится разрушение отношений другого родителя с детьми. Они используют тогда своих  детей как солдат на своей стороне в этой битве с другим родителем. Они делают все возможное, чтобы лишить другого родителя, своего врага, возможности продолжать оставаться родителем для детей.

КОММЕНТАРИИ

Джим
12 февраля 2018 года - 22:03

Я наблюдал  родительское отчуждение в период моего недавнего развода. Меня ложно обвинили и вопреки тому, что должна делать юридическая система, я должен был доказывать свою  невиновность. Я прошел 2 полиграфа и экспертизу, и, несмотря на это, мне не позволяли видеть моего ребенка. Слишком часто в подобных ситуациях с отчуждающим родителем соглашается орган опеки. Почему бы и нет? Они просто согласны с тем, что отчуждающий родитель «ложно заявляет» и что в конечном итоге хочет.

Я считаю, что отчуждение, которое происходит в моей ситуации, происходит из-за порочной системы, которую мы называем защитой  детей. Да, я знаю ... о детях, которые подвергаются насилию со стороны родителей ...! Ну, конечно, их нужно защищать. Но как насчет тех родителей, которые делают ложные обвинения, которые приводят к отчуждению родителей и устранению невинного родителя из семьи?

Вместе, отчуждающий родитель или ложный обвиняющий родитель с назначенной судом командой (органы опеки, нелицензированные или управляемые отчуждающим родителем терапевты, адвокаты по защите интересов детей (CASA) и т.д.) высокомерно считают, что они «защищают ребенка», но они, как правило, делают как раз наоборот и уничтожают семью.  В подобных случаях должна быть совершенно иная система, потому что моя история - одна из тысяч, которая существует. Мы должны очнуться от сна и остановить людей, которые подвергают судебному преследованию в полном объеме закона совершенно невиновных людей.

Да!

Susan Heitler Ph.D. 12 февраля  2018 года  - 11:43

Я знаю случай, который похож на ваш:

а) Отчуждающая мать сделала ложные обвинения против папы, сказав, что он осуществлял физическое насилие над детьми. Абсолютная  ложь.

b) Суды лишили  отца родительских прав. Несколько лет он не видел двух своих дочерей.

c) Несколько раз, когда он должен был провести время с ними, мать нашла повод для того, чтобы этого не допустить, чтобы девочки уходили с их патронатом в часы наблюдения.

d) девочки стали все более и более похожими на свою враждебную мать в отношении негативного отношения к мужчинам в целом и особенно к своему отцу.

e) Суды,  затем и социальные службы, а затем предполагаемый терапевт, а затем «терапевт по коррекции детско-родительских отношений» со стороны отчуждающей матери, удерживали девочек от общения с отцом. Есть целая индустрия женщин, которые враждебно относятся к мужчинам, против которых он бессилен.

f) Я знаю отца с детства. Он прекрасный, милый, нежный, веселый и творческий человек. Девушки были лишены возможности  практически любых  отношений со своим любящим отцом, и он был лишен возможности стать настоящим отцом для них.

В этом отношении я полностью согласна с Вами  Джим, что отделы служб защиты детей могут радикально усилить вред, причиняемый отчуждающим родителям. Система во многих случаях  делает противоположное  защите детей. Как вы сказали, это преступление.

Susan Heitler Ph.D. . Вся ситуация беспокоит ...

2 сентября 2018 года - 21:58

Физическое насилие ужасно для детей.

Эмоциональное насилие, например, когда отчуждающий родитель убеждает ребенка не верить собственным реалиям, а  соглашаться с взглядами отчуждаемого родителя и тем самым терять контакт с более здоровым родителем, также ужасно для детей.

И система состязательного суда имеет очень большие проблемы, не различая происходящее. Как и многие терапевты. Увы.

Susan Heitler Ph.D. . Что значит «увы» для меня?
28 сентября 2018 - 18:35

«Увы» для меня означает, что это очень серьезная проблема, которая имеет очень печальные и даже опасные последствия. Это очень глубокий вздох печали.
 

ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. МАМА ИСЧЕЗЛА (ТИПИЧНАЯ ИСТОРИЯ ОТЧУЖДЕНИЯ МАТЕРИ)

 

Доктор Крейг Чилдресс  является лицензированным клиническим психологом  частной практики, специалистом по детской и семейной терапии, судебным экспертом по родительскому отчуждению. До прихода в частную практику д-р Чилдресс работал  в качестве главного врача детского центра экспертизы и лечения, в основном работая с детьми из приемной семьи. Кроме того, он работал детским  психологом в Детской больнице округа Ориндж.

МАМА ИСЧЕЗЛА

04.11.2018

Позвольте мне рассказать вам историю одного брака.

Жила-была молодая привлекательная женщина, которая встретила уверенного и напористого молодого человека. Ей нравилось его чувство уверенности в себе. Она была достаточно способна настоять на  своем мнении, но она предпочитала проявлять покладистость, и ей понравилось, что ее  жених взял на себя ответственность за их отношения. Он был такой смешной и очаровательный.

В конце концов уверенный в себе жених женился на своей избраннице. Она немного волновалась после того, как  приняла его предложение, потому что в отношениях было что-то слишком эмоциональное для нее, но он был таким прекрасным, обеспеченным и общительным. Должно быть, это просто новые отношения, и они со временем станут более глубокими.

Они вступают в брак, и сначала все идет хорошо. Она всегда хотела семью, а иметь детей и создавать семью было важным центром ее смысла жизни  и удовлетворения. У них родился  первый ребенок, и все стало постепенно меняться. Ребенок был прекрасен, и это такая радость. Но муж стал более раздражительным и требовательным. Ожидаемая возрастающая близость, которая, как она надеялась, будет развиваться  вместе с рождением ребенка,  вместо этого начала разрушаться. Казалось, что возрастает эмоциональная изоляция и одиночество в их отношениях, она чувствовала себя пустой и эмоционально обделенной, кроме ребенка.

Конфликты  становились все более частыми, и враждебность в отношениях нарастала. Он говорил обидные вещи. Со временем он начал делать ей унизительные и едкие замечания, даже если они не конфликтовали  в то время, просто  критиковал то, что она делала. Она пыталась работать со своими недостатками, чтобы успокоить его, но иногда его критика казалась ей необоснованной  и излишне требовательной, и когда он стал грубить и унижать ее, она рассердилась и ответила ему.

Тем не менее, между этими сражениями  все еще были хорошие времена. Она пыталась работать над браком и привносить позитивное отношение. Она надеется, что, родив второго ребенка, поможет стабилизировать ситуацию в браке и семье. Он бы успокоился,  больше вошел  в роль отца, и у нее будет замечательная семья, на которую она надеялась. У нее родился второй ребенок, и семья была прекрасна. Ее старший ребенок уже ходил в школу, и у нее был замечательный новый ребенок.

Отношения с мужем, однако, приняли гораздо более неприятный характер после рождения второго ребенка. Ее муж стал более агрессивным и требовательным в своем обращении с ней. Его открытое презрение было тяжело переносить. Ее дети были еще маленькими, когда началось это более серьезное словесное оскорбление, поэтому они не понимали, что говорят  их родители, но она боялась, что со временем словесное оскорбление их отца и открытое презрение к ней передадут и  ее детям подобное отношение к ней.

Тем не менее, у нее был новый малыш и ребенок-школьник, она не хотела усиления конфликтов и споров. Она пыталась ужиться с мужем, как можно больше подчиняясь его требованиям. Однако он продолжал свои словесные оскорбления и унизительные язвительные высказывания в ее сторону, и дети также начали обращаться с ней с вызовом, иногда грубо отвечая  ей.

По большей части ее отношения с  детьми были великолепны. Она была активно вовлеченной мамой, ухаживая за питанием детей и их и повседневными занятиями, домашней работой и школой, внеклассными занятиями, всеми нормальными мамиными семейными делами. Дети были счастливы, а мама и дети имели  хорошую связь (привязанность). Иногда мама хотела  иметь третьего ребенка, потому что семейная сторона ее жизни была прекрасна, и она надеялась, что брак улучшится, иногда она останавливалась на двух детях, потому что она беспокоилась об ухудшающемся браке.

Брак становится хуже. Муж становится более откровенно груб, унижал и оскорблял мать ... перед детьми, и дети подвергались этому  воздействию. Она больше не может просто справляться с  уровнем этих  эмоциональных и словесных оскорблений, чтобы не спорить с ним перед детьми, ее ставят в положение, когда она вынуждена  отвечать в присутствии детей на его унизительное обращение. Это приводит к некоторым неприятным сражениям.

Старший ребенок готов переходить в старшие классы  средней школы, и мать не может больше  терпеть  словесные оскорбления и унижения в обращении мужа, поэтому она принимает решение о том, что ради своих детей она теперь разводится с мужем, разбирается с конфликтом и разводом, а затем создает  более спокойный и здоровый дом для своих детей.

По крайней мере, это был ее план. Вопрос о разводе стал источником эскалации  конфликта с мужем. Иногда он становился соблазнительным, обаятельным и увлеченным, обещающим изменения к лучшим временам. Но когда он был отвергнут, он стал ужасно ругаться  и оскорблять.

Он немедленно начал контролировать старшего ребенка. «Особые» отношения были почти сразу образованы между отцом и старшим ребенком, и мать почувствовала легкое нарушение в ее связи с ее старшим. Но ее любовная связь с обоими детьми оставалась сильной, и она была сосредоточена на управлении финансовой стороной развода. Во время развода отношение старшего ребенка к ней начинает меняться. Ребенок становится более критичным к матери, и она может услышать тот же самый издевательский  тон ее бывшего мужа в критике ее ребенка. Их конфликты в отношениях возрастают, но они управляемы, и связь с самым маленьким  ребенком остается сильной. Старший ребенок продолжает обвинять мать в «разрушении семьи», и иногда ребенок спрашивает маму, может ли она найти способ восстановить отношения  с отцом («папа хочет восстановить брак с тобой, почему бы и тебе  не захотеть? Почему ты так упряма?»). Однако а какой-то момент  ее отношения со старшим ребенком становятся крайне враждебными и агрессивными. В какой-то момент старший ребенок стал настолько зол, угрожал и уже не владел собой, что мать должна была вызвать полицию, потому что она просто не знает  другого способа остановить  ребенка (или защитить  себя). Терапевт, который был привлечен  в то время, сказал ей, что, если она почувствует угрозу, она должна позвонить в полицию, поэтому она так и  сделала. Спустя некоторое время после этой эскалации и сильного конфликта, старший ребенок перестает приходить к ней. Отец говорит, что это выбор ребенка. По словам отца, ребенок достаточно взрослый и достаточно зрелый, и у него должен быть выбор в свободе общения  («Мы не должны принуждать ребенка к посещению матери. Вы не можете заставить ребенка иметь отношения с кем-то, если ребенок не хочет»). Кроме того, говорит отец, это вина матери. Она не слушает, чего хочет ребенок. Когда его спросили, чего хочет ребенок, отец говорит, что ребенок хочет жить в своем доме на полный день, а мать не уважает решение ребенка, и поэтому ребенок не хочет быть с ней, потому что она так делает. Она не уважает его решения. Младший ребенок все еще ходит  туда и обратно, а отношения матери с младшим ребенком остаются сильными. Но она беспокоится о будущем и о влиянии семейного конфликта на ее младшего. Отец не соблюдает назначенный судом график посещения, и мать не видела своего старшего ребенка уже несколько месяцев. Она должна обратиться  в суд, чтобы получить приказ о соблюдении графика посещений. Это тяжело для нее финансово, т.к. требуется нанять адвоката для этого. Ее финансы после развода ограничены, т.к. ее бывший муж не согласен с ней в отношении финансовой части развода, поэтому необходимость тратить дополнительные деньги на то, чтобы нанять адвоката, беспокоит ее. Но это нужно сделать, потому что ей нужно время для ее посещения с ребенком. Она любит своего ребенка, и она совсем не видела своего ребенка уже несколько месяцев, поэтому ей приходится нанимать адвоката и возвращаться в суд. Получение принудительных решений  суда для посещения ребенка не так просто, как казалось должно быть. Отец оспаривает опеку, требуя изменения обстоятельств, и теперь отец хочет полного опеки над  старшим ребенком. После нескольких предварительных выступлений в суде и посредничества, отец просит провести экспертизу. Мать возражает, что ожидание долгое время необоснованно, что ее посещение нарушается, и что это простой вопрос для обеспечения общения с ребенком. Суд решает провести экспертизу, а также «воссоединительную терапию», чтобы восстановить отношения старшего  ребенка с матерью, в то время как будет проходить процесс экспертизы. Затем все ждали завершения экспертизы. Однако к настоящему времени мать больше не видела своего старшего ребенка в течение года, а младший ребенок также отказывается посещать ее, отвечая, что у него есть другие дела  в доме отца (прогулки, спортивная команда, друзья, всякие события). Лечение идет медленно. Терапевт встречается три или четыре раза с ребенком по отдельности, и пару раз с матерью по отдельности. Терапевт говорит, что ребенок еще не «готов», и что ребенок был «травмирован» к тому моменту, когда мать вызвала полицию из-за угроз ребенка. Мать пытается объяснить, что она вызвала полицию, потому что ребенок вышел из-под контроля, но терапевт, похоже, не понимает, и все еще говорит, что это событие было «травматичным» для ребенка, поэтому ребенок не «готов»  воссоединиться с матерью. Когда экспертиза  в конечном итоге возвращается в суд, мать уже не увидела своего старшего ребенка  полтора года, и она не видела своего младшего ребенка  три месяца. Эксперт описывает интимные подробности брачных отношений и распада брака, при этом каждый родитель обвиняет другого в распаде брака. В экспертном заключении описывается, как оба ребенка критикуют неадекватность своей матери. В разделе отца говорится, что он думает, что дети вполне самостоятельны, и мы должны слушать то, что они думают и хотят. Он говорит детям о необходимости посещать их маму, но они не хотят это слушать. Она уничтожила отношения со старшим ребенком, когда она вызвала полицию, и ребенок просто не преодолел эту «травму». Отец говорит, что он просто хочет, что того, что лучше для детей, и он просто хочет, чтобы мать получила помощь и изменилась. В экспертном заключении  также есть тестирование. Но оно дает немного информации.

Очевидно, мать тоже оборонялась. Ну, кто бы не стал защищаться, если его критикуют и отвергают свои дети, а это тестирование будет определять, будет ли разрешено ли вам видеть ваших детей, ваших собственных детей. Эксперт говорит, что поведение отца имеет некоторые признаки  «отчуждения», указывая также, что вызов полиции матерью  повредил ее отношениям со старшим  ребенком. Видимо, она не должна была этого делать. Но она не знала, что еще можно было сделать. Ребенок угрожал насилием и был настолько зол, что казался невменяемым. Терапевт в то время сказал ей, что если ребенок выйдет из-под контроля (это был не первый раз), тогда она должна позвонить в полицию. Поэтому она позвонила в полицию, и теперь ей говорят, что обращение в  полицию привело к  «отчуждению». Эксперт  рекомендует сохранить текущий график посещения,  (100% времени проживания с отцом, хотя мать все еще может общаться с младшим ребенком, который по-прежнему соглашается иногда ее встречаться). Эксперт рекомендует «воссоединительную терапию» для восстановления  материнские связи с детьми. Когда была организована первая сессия «сеанса воссоединения», мать не видела своего старшего ребенка уже два года, она встречалась  отдельно с «терапевтом воссоединения» пару раз, а терапевт встречался  индивидуально с ребенком пару раз. Затем терапевт говорит, что ребенок не «готов». Мама знает, что она не сделала абсолютно ничего плохого: она прекрасная и любящая мать. Отец вовлек своих детей в конфликт лояльности, связанный с разводом, манипулируя ими и принуждая их принять  его сторону в супружеском конфликте, обвиняя ее в распаде семьи. И теперь она не видела своего старшего ребенка в течение двух лет, а  младшего в течение года. Она абсолютно убита горем. Она тоскует по своим детям, по отношениям, которые никогда не могут быть восстановлены. И ее дети скучают по ней. Она просто хочет  их любить. Тоска матери по поводу потери ее детей - это самая глубокая темная пропасть, которую она когда-либо испытывала. Иногда она не знает, как продолжать жить... это просто кажется невозможным эмоционально продолжать. Горе от этой потери невыносимо. Она должна вернуться в суд, чтобы доказать «отчуждение родителя». Она нанимает другого адвоката, она закладывает все, что у нее есть, и истратила  все свои финансы и взяла в долг, чтобы заплатить адвокату в этом раунде борьбы за своих детей. Они собирают свои ресурсы и строят свои аргументы в  «отчуждение родителя», используя электронные письма и текстовые сообщения. В первоначальной экспертизе  упоминается «отчуждение родителей», и в «восстановительной  терапии» был достигнут нулевой прогресс. В ответ на ее обращение в суд, суд распорядился провести повторную экспертизу, поручив ее  тому же самому эксперту. Через несколько месяцев вторая экспертиза возвращается в суд и находит вероятное «родительское отчуждение» и рекомендует  «воссоединительную терапию». Травматическое горе - это форма сложной травмы. Это так невероятно тяжело, это огромное горе, и так невероятно долго ... это становится травмой. Травматическим горем.

Craig Childress, Psy.D.Clinical Psychologist, PSY 18857

ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. ДОВОЛЬНО ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ ... (ТИПИЧНАЯ ИСТОРИЯ ОТЧУЖДЕНИЯ ОТЦА)

 

         Доктор Крейг Чилдресс  является лицензированным клиническим психологом  частной практики, специалистом по детской и семейной терапии, судебным экспертом по родительскому отчуждению. До прихода в частную практику д-р Чилдресс работал  в качестве главного врача детского центра экспертизы и лечения, в основном работая с детьми из приемной семьи. Кроме того, он работал детским  психологом в Детской больнице округа Ориндж.

 

 

 

ДОВОЛЬНО ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ...

доктор Крэйг Чилдресс

04.11.2018

Жил-был молодой человек, довольно хороший парень. Не супермен, но достаточно уверенный в себе. Неплохой человек на самом деле, хороший парень с добрым сердцем. Его карьера была в порядке, стабильный парень, делающий хорошие деньги, со  спокойным характером и с добрым сердцем.

Он встречает искрящуюся юную леди. Она такая живая и веселая. Она легко смеется, и она очень  энергичная, счастливая и любящая. Она очень любящая. Это самое главное, что привлекает его в ней -  насколько она свободна и открыта для  любви. Он немного застенчивый и сдержанный, но она свободна в проявлении любви, это заставляет его чувствовать себя особенным и доверять ее чувству. Она явно очень любит его, она всегда стремится к встрече с ним, заставляя его чувствовать себя особенным и желанным.

Незадолго до того, как он хочет жениться на ней. Он находит, что ее яркая личность увлекательна, и секс с ней очень приятен, она настолько свободна и доступна, что заставляет его чувствовать себя расслабленным (он обычно немного скован  при близких отношениях). Но с ней он расслаблен, а интимность полна и глубока. То, что он больше всего любит, - это то, насколько она любит его. Его никогда никто не любил  так сильно, и она такая привлекательная, игривая и жизнерадостная. Они вступают в брак.

Все в порядке в течение первого года, но было несколько раз, когда его жена была крайне требовательна к нему, а когда он пытался разумно разобраться в ее претензиях, она выдавала  сердитую тираду, обвиняя его в том, что он не любит ее и плохой муж, Они не продолжали эти конфликты, поэтому они просто прекратились и все вернулись к тому, как это было раньше, и секс с макияжем был невероятным. Так что он не очень беспокоился, возможно, это просто нормальные трудности семейной жизни.

У них появляется общий  ребенок и все меняется. Теперь его жена стала активно заниматься с ребенком. Это хорошо, и ему это нравится. Она хорошая мать. Но внимание к нему упало до нуля. Если он что-то говорит ей о том, что хочет больше времени и внимания, она впадает в ярость, обвиняя его в том, что он плохой муж и отец. Он учится не говорить о своих потребностях, потому что это просто провоцирует конфликт. Она хорошая и преданная мать ... слишком преданная, но ведь это хорошо, правда?

Но в браке все продолжает ухудшаться. Его жена становится все более и более необоснованно требовательна к нему. Когда он пытается спокойно поговорить с ней о ее необоснованных требованиях, она впадает в ярость, ругая его за его неудачи. Когда он пытается защищаться, все становится еще хуже, и ее гнев переходит сверхзвуковой уровень. Он вообще не напористый парень, поэтому он пытается справиться с ее гневом  миролюбием и поддерживать ее в хорошем настроении.

Это помогает, но ненадолго. Ребенок теперь достиг  младшего школьного возраста, а враждебность матери трудно сдержать. Мать хочет еще ребенка. Отец обеспокоен ухудшением брака, он ведь уже имеет маленького ребенка. Отец хороший парень, он хочет быть хорошим папой. Он не хочет разводиться с матерью и разрушать  дом для своего ребенка, он хочет заставить свою семью нормально работать.

Он решает иметь второго ребенка с ней в надежде, что, получив  то, что она хочет, она будет счастлива, и он увидит снова  ту веселую и живую, любящую женщину, на которой он женился, а не требовательную враждебную кобру, в которую она превратилась сейчас.

С рождением второго ребенка мать становится полностью поглощенной детьми, но странным образом. Она на самом деле не заботится  о них, и отец должен делать много работы по  уходу за детьми, потому что мать довольно пренебрежительно относится к своим обязанностям. Но она очень вовлечена в процесс воспитания, рассказывая всем, что нужно делать, и очень злится, если они этого не делают, или  потом если она передумала и рассердились, что они это уже сделали. С матерью становится все труднее, потому что она требовательна и субъективна, ничто ее не удовлетворяет, она легко злится и начинает сердиться, иногда это длится несколько часов или даже больше.

К тому времени, когда младший ребенок еще малыш, старший уже ходит  в начальную школу. Отец эмоционально истощен постоянной потребностью матери во внимании и постоянной драме (требованиях эмоциональности). Ее гнев и словесные оскорбления все  труднее терпеть. Бывают случаи связи между ними, когда она, кажется, забывает о конфликте, как будто ничего и не было, но потом все снова возвращается к драме и конфликту.

Она также не очень хороший родитель. Она не заботится о потребностях детей, она не делает так, чтобы дети были вовлечены в какие-либо действия, и она никогда не участвует в подготовке домашних заданий у  детей. Отец должен участвовать  во всех этих областях воспитания детей. Мать, однако, постоянно волнуется  о детях, контролируя их, требуя от них послушания. У отца хорошие отношения с обоими детьми. Он более тихий, сдержанный парень, поэтому связь с ним у детей  спокойная, он терпелив, когда он работает с ними над домашними заданиями, и он уверен, что их кормят, купают и ведут в школу вовремя. Но ему приходится постоянно переживать и волноваться от нестабильности настроения  его жены и ее высокой драмы. Он склонен быть логичным рациональным парнем, а ее эмоциональные тирады становятся невыносимыми. Наконец, когда его младший учится в начальной школе, а его старший ребенок ходит в среднюю школу, отец просто не может больше терпеть оскорбительные злобные тирады, психическую нестабильность жены, и  подает документы на развод. Развод создает много проблем и напряжение возрастает. Уровень атак жены и словесное оскорбление возрастают, происходит  случай, когда жена становится  необыкновенно иррациональной и злой -  и она нападает  на отца, бьет  его го по груди и плечам, пытаясь попасть в лицо, но отец помешал ей, блокировав ее руку. Отец в ответ схватил ее за запястья и оттолкнул ее, чтобы уйти из  дома, что он и сделал.

В принципе, график посещения детей  был на 50/50%. Но  было подано сообщение о злоупотреблениях из школы, по-видимому, один из детей рассказал школьному психологу о некоторых касаниях, и школьный психолог подал отчет о жестоком обращении с несовершеннолетним. Затем мать внезапно и односторонне прекращает  посещение отца детьми, утверждая, что она «защищает» детей. Мать рассказывает терапевтам и учителям об агрессии отца, когда отец схватил ее и бросил на землю, потому что отец склонен к насилию и  доминированию. Она говорит, что она не знает, что произошло с  ребенком точно, но раз ребенок сказал, что отец коснулся его, а мать только слушает ребенка, то мы должны защитить ребенка, потому что отец склонен к насилию, как в то время, когда он схватил ее и бросил на землю.

Время посещения отца находится на контролируемом наблюдении, потому что опека пока точно не знает, является ли он насильником. Он встречается со своими  детьми в агентстве в течение пары часов каждую неделю. Это действительно странно и неестественно, и это так мало. Отец надеется, что расследование завершится быстро и они смогут вернуться к нормальной жизни. Расследование занимает три месяца и возвращается с «неубедительными» доказательствами. Мать рассказывает школьному персоналу и тренеру по футболу старшего ребенка, что отца обвиняют в сексуальном насилии над ребенком и его подвергли контролируемому посещению. После неубедительного отчета опеки отец ожидает, что график посещений вернется к норме, но дети теперь говорят, что не хотят посещать своего отца, потому что они «боятся» его. Мать теперь отказывается от посещения их отцом, говоря, что дети боятся своего отца, что у него есть история домашнего насилия, и ребенок говорит, что он приставал к ребенку. Когда отец подходит к двери, чтобы забрать детей, они остаются за закрытой дверью и кричат на него: «уйди, мы не пойдем с тобой». Мать говорит, что она ничего не может с этим поделать: «Что я могу сделать, я не могу заставить детей пойти с ним».

Отец возвращается в суд для того, чтобы добиваться соблюдения матерью назначенного судом графика посещений, а мать подает иск об ограничении отца в общении, поскольку отец склонен к насилию, дети его боятся, а отказываются от общения  с ним. Суд распорядился провести психологическую экспертизу и продолжить наблюдение за отцом в ожидании ее результатов. Суд также приказывает провести «воссоединительную терапию», чтобы восстановить связь отца с детьми. «Воссоединительная  терапия» начинается медленно, а «терапевт-воссоединение» встречается индивидуально с детьми и индивидуально с отцом. Отец считает, что терапевт встретился с детьми и с матерью, но он не уверен. После нескольких месяцев отдельных сеансов «терапевт воссоединения» говорит отцу, что дети «не готовы», потому что они «боятся» его. Когда отец спрашивает, чего боятся дети, «терапевт воссоединения» дает запутанный ответ, не отвечая на вопрос отца. Отец описывает «терапевту воссоединения» все отношения  с детьми до развода, как он делал с ними  домашние задания и помогал в подготовке  футбольной команды старшего ребенка, как нормальный папа. Отец говорит «терапевту воссоединения», что нет разумной или неразумной причины, чтобы дети боялись его. Терапевт говорит ему, что детский страх - это их восприятие, и мы должны уважать  их чувства. Отец соглашается попытаться работать с «теорией воссоединения» каким бы то ни было образом. Каждому ребенку также назначается индивидуальный терапевт для работы над их «травмой» и страхом отца. В индивидуальной терапии ребенок играет в игры с терапевтом для создания «терапевтических отношений». Когда отдельные терапевты поднимают вопрос об отце и доме, дети рассказывают своим терапевтам историю о том, что  отец был  злым, поэтому они боятся его. Часто  рассказ даже не описывает  что-то конкретное, просто он был для них злым, и поэтому они боятся его сейчас. В основном, однако, индивидуальные терапевты работают над «самооценкой» ребенка, помогая ребенку «маркировать эмоции», создавая «терапевтические отношения» с ребенком. Это означает, что они играют в карточную игру Uno в течение часа ... «создавая терапевтические отношения» доверия. В конце концов, дети обеспокоены и напуганы. Мы не должны торопиться. Мы должны быть постепенными, потому что дети очень озабочены и напуганы. За четыре месяца в «восстановительной терапии» у отца было три отдельных сеанса с «терапевтом воссоединения» и без сеансов со своими детьми. Экспертное заключение возвращается в суд и в нем говорится, что отец, вероятно, не совершал  сексуальное насилие над ребенком. Эксперт говорит, что мать демонстрирует некоторые признаки «отчуждающего» поведения, и что отношения отца со своими детьми должны быть восстановлены. Эксперт  рекомендует, чтобы текущее общение с детьми поддерживалось, в конце концов, дети очень озабочены и боятся, и мы не хотим нарушать их нынешнее чувство безопасности с защищающей и любящей матерью. Эксперт  также рекомендует «воссоединительную терапию», чтобы помочь восстановить связь отца с его детьми, а эксперт по вопросам опеки включает предупреждение обоим родителям о сотрудничестве в интересах «наилучших интересов ребенка». Старший ребенок начинает требовать, чтобы отец прекратил приходить на детские футбольные игры. Ребенок говорит, что отец, наблюдающий за игрой в футбол, создает для него  «стресс», и ребенок не хочет видеть его там, и ребенок хочет, чтобы он «уважал желания ребенка». Три года спустя отец не видел детей  три года. Через несколько лет отец не видел своих детей  пять лет. Самый старший ребенок теперь слишком «хрупок», чтобы восстановить  отношения с отцом. Сообщается, что ребенок высказывает  суицидальные угрозы, если ребенка «заставят» общаться  с отцом, и отец считает, что, возможно, была психиатрическая госпитализация ребенка, но он не уверен, потому что никто не говорит ему ничего о его детях  и ему очень трудно получать информацию.

Craig Childress, Psy.D.Clinical Psychology, PSY 18857

 

РАССТРОЙСТВО ЛИЧНОСТИ - ПРИЧИНА ВЫСОКОНФЛИКТНЫХ РАЗВОДОВ

Известный канадский адвокат по семейному праву Кери Линде говорит в своем интервью от 24.06.2016 г.: 

«Мой опыт, и опыт других семейных адвокатов с многолетней практикой, говорит, что самые трудные дела бывают с женщинами, с женщинами с трагическими обстоятельствами, большинство которых – это поразительно – большинство из которых имело несчастный опыт в детстве. Либо было сексуальное насилие, физическое насилие, их отвергали или бросали, и у них есть личностные расстройства, которые они не признают, с которыми не работали. Я бы сказал, 70-80% всех моих дел, где отцы пытаются  установить свидания с детьми – там матери такие вот трагические личности, которым дети нужны, чтобы удовлетворять собственные эмоциональные нужды. Я это так формулирую: у этих женщин прорехи в психике, они не работали над своей детской травмой. И они зависят от ребенка, т.к. он дает им эмоциональное облегчение. Я называю это «эмоциональный инцест».

            Более того, адвокат Кери Линде прямо говорит о том, что психически здоровые (рациональные) супруги не будут обращаться в суд для разрешения спора о порядке общения с детьми, они найдут сами компромиссное решение. А если дело доходит до суда – следовательно один из бывших супругов психически нездоров:

«Если есть рациональность между отцом и матерью, мужем и женой, если они рациональные люди, они придут к соглашению и суд не потребуется. Но что происходит, если есть нерациональный родитель с личностным расстройством, из которых большинство по статистике и из опыта – это женщины, не мужчины?

В результате отцу чинят препятствия, не дают достучаться до суда, что у второго родителя проблемы, и что остальные проблемы из-за этого. Судья – и это и хорошо и плохо – судья исходит из позиции, что оба человека перед ним хорошие родители и рациональные люди, и это одна из самых больших ошибок, которые делает судья. В моей практике и практике коллег, кто работает с крайне конфликтными случаями, один из родителей – иногда и оба, но обычно один – имеет личностное расстройство, психическое заболевание.

И нужно назвать лопату лопатой. Я часто говорю судье, при своем друге адвокате с другой стороны: у одного из нас плохой родитель. Либо моего клиента, отца нельзя подпускать к детям, либо мать, так что давайте назовем лопату лопатой. Судья плохо на это реагирует: не надо так говорить, это сутяжничество, давайте найдем решение, будем дружественны, не будем никого обвинять. Если бы это было так, эти люди не стояли бы перед судьей. Это проблема.

Проблема в том, что если придумать кучу всяких программ, через которые родители должны пройти до суда и судьи, должен быть некий обходной путь, которым можно воспользоваться, если мать не дает отцу видеть детей. Возможно, не лучшим образом объяснил, но это первое, что приходит в голову. Не знаю что еще добавить. Многое зависит от психологов. Не знаю, в России практика как в Северной Америке – в конфликтных делах участвуют дорогостоящие психологи, которые готовят отчеты для судьи с описанием семейной динамики».

Доктор Ричард Гарднер в Ванкуверской лекции 1998 г. указывает, что без понимания что такое расстройство личности не понять синдрома отвержения родителя (PAS): «В новой книге у меня есть глава, называется «Истерия, паранойя и психопатия», целая глава. Нельзя правильно понять PAS, если нет глубокого понимания истерии, паранойи и психопатии, потому что они играют в нем глубокую роль».

Поскольку синдром отвержения родителя индуцируется психически нездоровым родителем, имеющим расстройство личности, доктор Гарднер подробно указывает основные особенности поведения такого родителя-индуктора:

Ø      умышленная ложь, часто имеющая патологический характер,

Ø      манипуляция окружающими и «программирование» психики ребенка, максимальная скрытность и маскировка психологического воздействия,

Ø      отказ от сотрудничества со специалистами, призванными разобраться в ситуации с детьми,

Ø      наличие параноидальной злобы и ненависти к родителю-жертве,

Ø      психопатическое поведение с отсутствием чувства вины (совести), милосердия, сострадания к жертве, жестокость, отсутствие искренней любви к ребенку,

Ø      эгоцентризм (нарциссизм) и отсутствие эмпатии и любви к ближнему.

Т.е. исходя из этого такая враждебная личность оказывается лишенной духовных (нравственных) качеств, отличающих человеческую личность согласно и христианской и гуманистической концепции личности. Я считаю, что такого человека не зря психиатрия называет больным, человеком с расстройством личности. Ведь он по существу духовно больной, т.к. у такого человека отсутствуют проявления высших нравственных качеств человеческой личности. Народное понимание такого расстройства – «скверный характер», с такими людьми стараются не поддерживать отношений.

Что же такое расстройство личности согласно психиатрии?

Вот что говорит статья о расстройстве личности  на медицинском сервере rusmedserver (http://www.rusmedserver.ru/razdel29/17.html):

«Больные с расстройствами личности, как правило, не понимают, в чем причина их жизненных трудностей. Они часто ищут эту причину в других, в окружающей их социальной среде, что заставляет близких к ним людей чувствовать себя весьма некомфортно. Только 20% подобных больных, ищут психиатрической помощи.

Как правило, пациенты с драматическим проявлением заболевания (пограничное, антисоциальное, театральное, нарциссическое расстройства личности) требуют более активного, порой принудительного, строго запрещающего подхода со стороны врача-психотерапевта. В некоторых случаях лица с антисоциальным расстройством личности, по-видимому, не должны и не могут лечиться в амбулаторных условиях, а нуждаются в насильственном их содержании либо в исправительном, либо в соответствующем лечебном учреждении».

Согласно МКБ-10 и Ванкуверской лекции доктора Гарднера речь о следующих расстройствах:

F60.0 Параноидное расстройство личности

Расстройство личности, характеризующееся чрезмерной чувствительностью к неудачам, невозможностью прощать обиды, подозрительностью и склонностью к извращению действительности путем истолкования нейтральных или дружеских действий окружающих как враждебных или пренебрежительных. Наблюдаются повторные необоснованные подозрения супруга или сексуального партнера в неверности, воинствующее и упорное сознание собственной правоты. Такие лица склонны к преувеличенной самооценке; часто имеет место преувеличенное самомнение.

F60.2 Диссоциальное расстройство личности (ранее называлось психопатия)

Расстройство личности, характеризующееся пренебрежением к социальным обязанностям и черствым равнодушием к окружающим. Наблюдается значительное несоответствие между поведением больного и основными социальными нормами. Поведение с трудом поддается изменению на основе опыта, включая наказание. Больные плохо переносят неудачи и легко поддаются агрессии, включая насилие. Они склонны обвинять других или давать правдоподобные объяснения своему поведению, приводящему их к конфликту с обществом.

F60.3 Эмоционально неустойчивое расстройство личности

Расстройство личности, характеризующееся определенной склонностью к импульсивным действиям без учета последствий. Настроение непредсказуемо и капризно. Имеются склонность к вспышкам эмоций и неспособность контролировать взрывчатое поведение. Отмечаются сварливость и конфликтность с окружающими, особенно тогда, когда импульсивные поступки пресекаются и критикуются. Можно выделить два типа расстройства: импульсивный тип, характеризующийся преимущественно эмоциональной нестабильностью и недостатком эмоционального контроля, и пограничный тип, для которого дополнительно характерны расстройство самовосприятия, целей и внутренних устремлений, хроническое ощущение пустоты, напряженные и нестабильные межличностные отношения и тенденция к саморазрушающему поведению, включая суицидальные жесты и попытки.

F60.4 Истерическое расстройство личности

Расстройство личности, характеризующееся поверхностной и неустойчивой возбудимостью, склонностью к драматизированию, театральности, а также к преувеличенному выражению эмоций, внушаемостью, эгоцентризмом, потаканием своим желаниям, отсутствием внимания к окружающим, легко ранимыми ощущениями и постоянным желанием иметь успех и внимание.

Психоаналитик Матвеев замечает: «Суть пограничного расстройства личности (ПРЛ) в том, что у человека диагностирован больше, чем невроз, но меньше, чем психоз. Т.е. страдающий ПРЛ балансирует на границе невротика и психотика».

Хотелось бы добавить, что во всех дореволюционных энциклопедиях была  статья «Нравственное помешательство». Вот, например, такая статья из энциклопедического словаря Ф.Павленкова. СПб.., 1905: «НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО — психическая болезнь, при которой моральныя представления теряютъ свою силу и перестаютъ быть мотивомъ поведения. При нравственномъ помешательстве человекъ становится безразличнымъ къ добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретическаго, формальнаго между ними различения. Неизлечимо». 

На сегодняшний день никаких эффективных методов лечения личностных расстройств не существует. Лечение носит симптоматический характер.

Таким образом, личностное расстройство не является хроническим тяжелым психическим заболеванием, которое возможно лечить в стационаре в принудительном порядке согласно ст. 13 Закона РФ от 02.07.1992 № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Человек, имеющий такое расстройство, вполне дееспособен и вменяем, т.е. отдает отчет в своих действиях, действует осознанно. В связи  с этим возникают огромные юридические проблемы, часто совершенно неразрешимые в спорах о детях, когда  один из родителей имеет личностное расстройство, которое крайне негативно будет воздействовать на воспитание ребенка (детей) в процессе совместной жизни с таким родителем. Высока вероятность индукции такого же расстройства личности от родителя ребенку и в связи с этим разрушение его последующей жизни.

ДОКТОР РОБЕРТ Д.ХАЭР ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ПОВЕДЕНИЯ ПСИХОПАТОВ

      Наиболее полно проблемы поведения людей, имеющих личностное расстройство (психопатию) раскрывает доктор Роберт Д.Хаэр, канадский судебный психолог, профессор психологии университета  Британской Колумбии, 25 лет посвятивший исследованию поведения психопатов,  в книге «Лишенные совести. Пугающий мир психопатов» http://www.koob.ru/hare/.

Приведу несколько отрывков из его исследования. 

«Психопаты  — это социальные хищники, которые очаровывают, используют в собственных целях людей и безжалостно пробивают себе дорогу, оставляя за собой широкий след из разбитых сердец, несбывшихся надежд и пустых кошельков. Начисто лишенные совести и сочувствия, они берут, что хотят, и делают, что нравится, нарушая при этом общественные нормы и правила без малейшего чувства вины или сожаления. Их ошарашенные жертвы в отчаянии спрашивают: "Кто эти люди?", "Что сделало их такими?", "Как защитить себя?" Хотя над этими и некоторыми другими вопросами ученые бьются уже более сотни лет (и лично я уже четверть века), завеса над зловещей тайной психопатов начала по–настоящему подниматься только в последние несколько десятилетий.

            Даже представители системы правосудия — адвокаты, судебные психиатры и психологи, работники социальной сферы, должностные лица, осуществляющие надзор за условно–досрочно освобожденными, полицейские, сотрудники исправительных учреждений, — которые ежедневно вступают в контакт с психопатами, редко понимают, с кем им приходится иметь дело.

            К самым очевидным (но никак не единственным) проявлениям психопатии относятся вопиющие нарушения общественных норм. Неудивительно, что среди психопатов много преступников.

            Вместе эти фрагменты головоломки соединяются в образ эгоистичного, бессердечного и безжалостного человека, которому не хватает сочувствия и умения создавать теплые душевные отношения с окружающими, человека, которого никогда не мучают угрызения совести.

            Утверждение, что дети, испытавшие на себе жестокое обращение родителей, взрослея, становятся грубыми и бесчувственными, тоже не играет здесь большой роли. Причины появления психопатии более глубокие и неуловимые (это, кстати, противоречит мнению канадского адвоката Кери Линде, который говорит о детской травме у женщины, как источнике личностного расстройства).

            Не все ведь психопаты сидят в тюрьмах. Родители, дети, супруги, любовники, сотрудники и другие несчастные жертвы во всех уголках мира ежеминутно пытаются справиться с вызванным психопатами хаосом и понять, что ими руководит. Многие из вас, прочитав эту главу, возможно, заметят тревожащее сходство между описанными здесь персонажами и людьми, которые превратили вашу жизнь в ад.

            Психопаты не дезориентированы, не лишены чувства реальности и не страдают от бредовых идей, галлюцинаций и выраженного дистресса,  которые характеризуют большинство других психических расстройств. В отличие от психотических личностей психопаты мыслят рационально и осознают, что и почему делают. Их поступки — результат осмысленного выбора.

            Итак, если шизофреник нарушает закон (скажем, совершает убийство по приказу "Мартиана с космического корабля"), мы не считаем его виновным ввиду "невменяемости". Если тот же поступок совершает психопат, его признают психически здоровым и сажают в тюрьму.

Психопату незнакомы, а следовательно, и непонятны те основополагающие вещи, которые можно назвать личными ценностями. Практически невозможно пробудить его интерес трагедией или радостью, или гуманизмом великих произведений литературы и искусства. Все это ему безразлично. Красота и уродство (кроме очень поверхностного их воздействия), доброта, злость, любовь, страх и юмор ничего для него не значат и поэтому не имеют над ним никакой власти. Более того, он не может видеть, чем руководствуются другие. Это можно сравнить с дальтонизмом. Психопату невозможно объяснить это, потому что в его сознании нет ничего, с чем это можно было бы связать. Он может повторить фразу и с уверенностью сказать, что понял ее, но то, чего он осознать просто не в состоянии, навсегда закрыто для его понимания.

Основные симптомы психопатии

Эмоциональные и межличностные особенности

• болтливость и поверхностность;

• эгоцентричность и претенциозность;

• отсутствие чувства вины и сожаления;

• отсутствие эмпатии;

• коварство и склонность к манипулированию окружающими;

• поверхностность эмоций.

Особенности социального поведения

• импульсивность;

• слабый поведенческий контроль;

• потребность в психическом возбуждении;

• безответственность;

• проблемное поведение в детстве;

• антисоциальное поведение во взрослой жизни.

Учтите, что у не психопатов тоже могут наблюдаться некоторые из описанных здесь симптомов. Многие представители человечества импульсивны, или несерьезны, или холодны и черствы, или антиобщественны, но это не значит, что они психопаты. Психопатия — это синдром, т. е. совокупность указанных симптомов.

Поведение психопата отличается большей агрессивностью и импульсивностью, а эмоциональные реакции — поверхностностью. Но основным отличительным признаком является чувство абсолютной невиновности. У обычного преступника есть свои устоявшиеся, хоть и извращенные, принципы. Нарушив их, он испытывает чувство вины перед самим собой.

Психопаты могут причинять физическую и/или эмоциональную боль другим (иногда регулярно) и при этом отрицать наличие проблем с обузданием своего нрава. В большинстве случаев они считают свое агрессивное поведение естественной реакцией на провокацию.

В поведении психопатов заметна непреходящая потребность в психическом возбуждении: они обычно ведут насыщенную событиями жизнь и ходят по лезвию ножа, часто нарушая при этом закон.

Для психопатов обязательство и долг — пустые слова. Их добрые намерения — "Я больше никогда не обману тебя" — это просто брошенные на ветер обещания.

Они не придерживаются формальных и моральных обязательств перед людьми, организациями и законом.

Психопаты знакомы со словарными значениями слов, в то время как их эмоциональный смысл или ценность им постичь не дано.

В основе психотерапии лежит предположение, что пациент требует и жаждет помощи в преодолении своих психических или эмоциональных проблем: беспокойства, депрессии, низкой самооценки, застенчивости, навязчивых мыслей и т. д. Успешное лечение предполагает активное участие пациента в поиске средства избавления от симптомов. Короче говоря, пациент должен осознавать наличие проблемы и стараться как‑то ее решить.

Именно в этом и заключается основная проблема: психопаты не считают, что у них есть проблемы с психикой или эмоциями, и не видят причин, по которым им следовало бы подстраиваться под неприемлемые для них общественные стандарты.

Точнее сказать, психопаты довольны собой и своим внутренним миром, каким бы бледным тот ни казался окружающим. Они считают самих себя в полном порядке, переживают лишь минимальный личностный дистресс и полагают, что их поступки разумные, целенаправленные и вполне удовлетворительные. Они никогда не оглядываются на прошлое с сожалением и не заглядывают в будущее с тревогой. Психопаты мнят себя высшими существами во враждебном и беспощадном мире, где все борются за деньги и власть. Они считают, что вправе обманывать и манипулировать окружающими, дабы осуществить свои "права", и их взаимодействие с другими людьми изначально направлено против недоброжелательности, исходящей, по их мнению, из внешнего мира. Поэтому неудивительно, что ни один из психотерапевтических методов не находит отклика в сердцах психопатов.

• Вот как мрачно отозвался о пациентах–психопатах (которых он называет социопатами) один психиатр: "…социопаты не желают меняться; они оправдывают свои поступки тем, что им, мол, так захотелось; у них нет ни малейшего представления о будущем; они терпеть не могут власть, в том числе и медицинскую; они считают роль пациента унизительной; они превращают психотерапию в посмешище, а клиницистов — в объект мошенничества, угроз, соблазнения или использования".

Если вам приходится иметь дело с настоящим психопатом, вы должны знать, что существенное улучшение его поведения маловероятно.

Если вы живете с психопатом, вы, наверное, уже поняли, что ситуация едва ли изменится к лучшему. Возможно, вы чувствуете, что стали заложником (заложницей) обстоятельств и не можете уйти, не подвергая себя или других, особенно детей, опасности.

Чтобы не стать жертвой психопата, лучше всего уклоняться от контакта с ним. Конечно, это намного легче сказать, чем сделать.

Почти столь же печальны отчаянные попытки найти подход к психопатическому супругу (супруге). Если вы оказались в таком положении, вам ничего не остается, кроме как свести наносимый психопатом вред к минимуму».

КАК ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ ОТЧУЖДАТЕЛЯ

  Доктор Ричард Гарднер в Ванкуверской лекции 1998 г. указал, что диагностика у ребенка синдрома отвержения родителя (PAS) предполагает наблюдение у него следующих симптомов:

1. Ребенок абсолютно обесценивает одного из родителей, отвергает его, высказывает ругательства в его адрес, своим поведением демонстрирует полное неповиновение, неуважение  и нелюбовь к нему.

2. Ребенок приводит «доказательства» своему гневу и враждебности к родителю, имеющие неубедительный, несерьезный, зачастую абсурдный характер. Наделяет негативным смыслом все действия и  высказывания родителя.

3. Ребенок абсолютно убежден в истинности своих слов и действий по отношению к отчуждаемому родителю. Он переполнен чувством  ненависти к нему и демонстрирует преданность и любовь по отношению к родителю, с которым проживает.

4. Ребенок убежден, что негативную точку зрения относительно одного из родителей он сформировал самостоятельно, независимо от воздействия родителя, с которым проживает.

5. Ребенок чувствует потребность защищать во что бы то ни стало родителя, который является инициатором отчуждения.

6. Ребенок не испытывает чувства вины за жестокость по отношению к отвергаемому родителю, не проявляет к нему сопереживания.

7. Ребенок непроизвольно цитирует  родителя, инициатора отчуждения, произносит фразы из лексикона этого родителя, значения которых не понимает, ярко и правдоподобно изображает ситуации, участником которых он не мог быть, часто совершенно абсурдные,  т.е фантазирует и лжет.

8. Враждебное  отношение распространяется на всех родственников отчуждаемого родителя, даже его животных, его дом, его увлечения  и все то, что с ним связано.

  Однако для исследования семейного конфликта важным является не только идентификация ребенка как жертвы синдрома PAS, но и идентификация родителя-индуктора, поведение которого и является причиной психических нарушений, наблюдаемых у ребенка и, чаще всего, тяжелого семейного конфликта. Очень интересные и глубокие выводы по поводу идентификации родителя-индуктора на основании своей клинической и юридической практики сделал доктор Ричард Гарднер в своей Ванкуверской лекции 1998 г., на чем и  хотелось бы остановиться подробнее.

1.  Отказ индуктора от сотрудничества со специалистом (психологом, психиатром), который имеет целью разобраться в семейном конфликте: «Обычно в ситуации PAS индуктор, не сотрудничает, рассержен, что суд назначил стороннего специалиста, сопротивляется до последнего, в то время как жертва дождаться не может, когда попасть в кабинет к специалисту, назначенному судом или эксперту, который встретится со всеми».

2.  Индуктор всегда использует умышленную ложь для очернения репутации родителя-жертвы: «.Индуктор – часто лжец, и вы встретите обман, сознательную, намеренную ложь». «Давай пошутим над папой, говорит мама семилетке, пойдем в полицейский участок, скажешь, что папа играл с твоим пенисом. Будет смешная шутка. Это реальная история, уничтожила жизнь мужчины. Приехала группа захвата, и ему конец. Это сознательный и намеренный обман». «Если провести массовое статистическое исследование, 85-90% индоктринаторов PAS лжецы и психопатичны». «В конкретной семье кто лжец? И тот, кто лжец – более вероятен как индуктор PAS»

3.  Наличие постоянного психологического давления (программирования) на ребенка со стороны индуктора: «Это постоянный процесс, потому что дети забывают свои роли, и им нужно напоминать, поскольку многого просто не было. Так что на общих сессиях вы видите косые взгляды, и ребенок опирается на программатора, чтобы история не противоречила». Поэтому лучшим способом получения объективной и правдивой информации о взаимоотношениях внутри семьи доктор Гарднер считал совместный опрос обоих родителей и детей, что никогда не используется в психологических экспертизах детско-родительских отношений на территории бывшего СССР: «..при правильной оценке должны быть совместные интервью. Большинство моих интервью совместные. Это лучший, самый эффективный способ получения информации». Об этом необычном методе проведения совместного опроса (интервью) детей и родителей рассказывал и известный канадский адвокат по семейным спорам о детях Кери Линде, много лет работавший совместно в судебных процессах с доктором Гарднером: «У него необычный метод интервью, которого никто в Канаде не делал. В Канаде, когда психолог готовит отчет для суда, он беседует отдельно с отцом, отдельно с матерью, посещает мать с детьми, отца с детьми, выслушивает обвинения и жалобы, если дети достаточно большие, то также разговаривает с ними. У Гарднера на каждой встрече все были вместе, т.е. когда он беседовал с матерью, отец присутствовал, дети нет. Когда мать утверждала что-то, то потом он давал отцу возможность ответить, и это хорошо работало. Это проявляло, высвечивало факты, родители могли ответить на обвинения. Если мать сказала, - «мой восьмилетний сын вернулся от отца и сказал, что тот пнул его», Гарднер спрашивал мать: «Вы верите в это?», спрашивал отца: «Вы пинали его?» Отец отрицал, Гарднер спрашивал мать: «Вы верите отцу?» И наоборот. Другими словами, помогал им понять реальность того, что происходило. У меня есть дело прямо сейчас, очень печальное. Там двенадцатилетний ребенок, после шести лет жизни через неделю у обоих родителей, вдруг начал обвинять отца перед матерью, и повторил это докторам и психиатрам, и психиатр верит ребенку. Я уверен, что у ребенка психическое заболевание, он не здоров, но никто это не рассматривает, доктора отказываются рассмотреть то, что называется «дифференциальным диагнозом». Вот этим Гарднер занимался». http://masculist.ru/blogs/post-4245.html

4.  Еще любопытный критерий, установленный практикой доктора Гарднера -  максимально возможная психологическая защита  от выявления воздействия индуктора на ребенка и скрытность, чего индуктор требует и от ребенка:  «Гиперзащита и маневры по исключению влияния со стороны индуктора. Длинная история гиперзащиты и маневров по исключению». 

5.  Обесценивание роли родителя-жертвы в воспитании ребенка со стороны родителя-индуктора и желание его полной ликвидации: «Родитель-индуктор в среднем, и точно в тяжелом случае желал  бы, чтобы отчужденный родитель (жертва) выплатил деньги и испарился с лица земли. Совершил бы самоубийство, был кремирован, прах высыпан в реку. Но выплаты пусть останутся. Вот чего хочет индуктор».

6.  Отсутствие у родителя–индуктора совести, любви, милосердия, миролюбия, кротости, смирения т.е. с точки зрения христианской антропологии всех ДУХОВНЫХ качеств человеческой личности: «Психопатическое поведение. Эксплуатация без чувства вины, без симпатии, без эмпатии». «В конкретной семье – кто психопат? Кто психопатичен?»  Я считаю, это крайне важным замечанием доктора Гарднера, ведь речь идет о том, что родитель-индуктор не был ранее таким «нечеловеком». Это еще один симптом, характерный для индуктора:

7.  «В случае PAS с ним (родителем-жертвой) было все нормально вплоть до дня, когда дети узнали о разъезде, тогда он вдруг стал ужасным отцом, отцом, ненавидеть которого у детей есть все причины. Так что возвращаемся назад и смотрим – когда начались жалобы? Если они начались вскоре после начала процесса, это свидетельствует скорее о PAS». Т.е. речь идет о неожиданном и диаметральном изменении отношения к супругу и родителя-индуктора.

8.  Равнодушие  к собственной  семье у родителя-индуктора. «Сравните беспокойство за физическое существование семьи. Жертва PAS обычно труженик, дает деньги и беспокоится о поддержке семьи. Контраст – индуктор обычно имеет другие приоритеты, выпивка, азартные игры, гульба, не волнуется за семью особо. Отношение – забота о себе, противоположное жертвенному, как у классической жертвы PAS».

9.  Наличие внешних проявлений ненависти и злобы у родителя-индуктора по отношении к окружающим, не разделяющим его мнения и его ценностей: «В целом враждебная личность. Жертва PAS обычно не враждебна, не бьет, мебель не ломает, не вступает быстро в драки с людьми, не враждует физически на работе, не имеет арестов за подобное». «Паранойя. Паранойя бывает в тяжелых случаях PAS. Они очень злые люди, избивают людей, если что против них – избивают в семье». Т.е. речь идет еще и об авторитарном поведении родителя-индуктора, не терпящим возражений и противоречий со стороны окружающих.

ДОКТОР ДУГЛАС ДАРНАЛЛ: ТРИ ТИПА ОТЧУЖДАЮЩИХ РОДИТЕЛЕЙ

                                              доктор  Дуглас Дарналл (1942-2017)

Доктор Дуглас Дарналл, как психолог, в своих исследованиях большее место уделял изучению отчуждающего поведения родителя, которое приводит к возникновению синдрома отчуждения родителя  (PAS) у ребенка. Доктор же Ричард Гарднер, как детский психиатр,  исследовал в основном психиатрическую симптоматику проявления PAS у ребенка. Этим отличается подход Дугласа Дарналла и Ричарда Гарднера. Один из основных выводов исследований доктора Дарналла – это классификация типов отчуждающего поведения родителя.

Степень тяжести отчуждения

 Отчуждение от родителей варьируется в зависимости от степени тяжести, как это видно из поведения и отношения как родителей, так и детей.  Отчуждение может вызываться  даже такими незначительными действиями, когда родитель иногда называет другого родителя уничижительным именем;  либо  это может быть внезапно организованной  кампанией родителя, сознательно разрушающего отношения детей с другим родителем.  Дети не могут противостоять постоянной кампании родительской ненависти и отчуждения.

 Родители должны быть знать, что не все проблемы взаимоотношений между родителями и детьми вызваны отчуждающим поведением.  Когда родитель оказывает  насилие на ребенка, естественно, что он будет избегать такого родителя.  Это не отчуждение.    Альтернативные объяснения, объясняющие серьезную проблему взаимоотношений родителя и -ребенка, могут включать в себя неспособность к доверительным отношениям, отсутствие эмпатии, наказания, нечувствительность к потребностям ребенка или неспособность понять проблемы его развития.  Тогда-то компетентная психологическая экспертиза необходима для определения того, как отчуждение может быть вызвано проблемам между целевым родителем и детьми.  Это сложный процесс, который требует суда и участия обоих родителей и детей.

Кто использует отчуждение?

 Нам часто задают вопрос, может ли кто-то, кроме родителя, оттолкнуть ребенка от второго родителя?  Ответ - решительное «да».  Бабушки и дедушки, отчимы, семейные друзья и даже адвокаты и терапевты могут отчуждать или способствовать отчуждению.

 Часто отчуждающий родитель будет окружать себя людьми, которые поддерживают отчуждение, полагая, что ребенок нуждается в защите  от целевого родителя.

Обучение распознаванию типов отчуждения

 Предотвращение или прекращение отчуждения должно начинаться с распознавания трех типов отчуждающего поведения, поскольку симптомы и стратегии борьбы с ними различны.  Эти три типа не следует рассматривать как «диагноз», они представляют собой эвристический (т.е. рассматривающий возможности) способ понимания отчуждения.

Три типа отчуждения

Наивные отчуждатели  - это родители, которые пассивно относятся к отношениям детей с другим родителем, но иногда делают или говорят что-то, что может отчуждать.  Все родители иногда бывают  наивными отчуждателями.

Активных отчуждателей сильная злоба или гнев заставляют импульсивно терять контроль над своим поведением или тем, что они говорят.  Позже они могут чувствовать себя  виноватыми в том, как они себя вели.

Одержимые отчуждатели  имеют непреодолимое желание  уничтожить целевого родителя.  Часто поведение родителей может быть комбинацией между двумя типами отчуждателей, обычно комбинацией между наивным и активным отчуждателем.  Однако у одержимого отчуждателя недостаточно самоконтроля или понимания, чтобы смешаться с другими типами.  Эти три модели отчуждающего поведения не предназначены для использования в качестве диагноза.  Типы не могут использоваться  для судебного разбирательства.

 Имейте в виду, что источником отчуждающего поведения могут быть родители, отцы, отчимы, родственники и даже няни, «лучшие друзья» родителя, адвокат родителя или терапевт.

Дополнительная информация о каждом типе отчуждателя

Тип первый: наивный отчуждатель

«Скажи отцу, что у него больше денег, чем у меня, поэтому пусть он покупает тебе футбольные бутсы».

 У большинства разведенных родителей есть моменты, когда они наивно относятся к их отчуждающему поведению.  Эти родители хорошо понимают важное значение  для детей хороших отношений с другим родителем.  Они редко вынуждены обращаться в суд из-за проблем с общением или других вопросов, касающихся детей.  Они поощряют отношения между детьми и другим родителем и их семьей.  Общение между обоими родителями обычно хорошее, хотя у них будут свои разногласия, как и до развода.  По большей части они могут разобраться в своих разногласиях, не втягивая  детей в эти споры.

 Дети, независимо от того, разведены ли их родители, знают, что бывают случаи, когда их родители будут спорить, когда  в чем-то не согласны.  Им не нравится, когда их родители спорят и могут чувствовать тревогу  или страх от того, что они слышат.  Так или иначе, детям удается справиться;  т.к. они верят, что конфликт  между родителями пройдет и все восстановится.  То, что они видят и слышат между родителями, обычно не наносит ущерба детям наивного отчуждателя.  Дети доверяют любви и защите своих родителей.  У ребенка и родителя имеются собственные  убеждения и чувства.  Никакой угрозы  в отношении целевого родителя нет.

Характеристики наивных отчуждателей:

1) Они способны отделять потребности детей от их собственных.  Они признают важность того, чтобы дети проводили время с другим родителем, чтобы они могли строить доверительные отношения.  Они избегают избирать другого родителя мишенью для их злобы и язвительности.

2) Они не беспокоятся  об отношениях детей с их дедушкой и бабушкой и их матерью или отцом.

3) Они законопослушны и выполняют требования суда.

4) Они способны подавлять свой гнев и злобу и не мешают отношениям детей с их матерью или отцом.

5)  Они способны проявлять психологическую гибкость и имеют желание сотрудничать с другим родителем.

6) Они способны испытывать чувство вины, когда их действия могут повредить отношениям детей с их матерью или отцом.

7) Они позволяют другому родителю участвовать в воспитании  своих детей.

8) Они делятся медицинскими и школьными проблемами с другим родителем.

 Наивные отчуждатели обычно не нуждаются в терапии, но получат пользу от чтения моей книги «Защита ваших детей от отчуждения родителей» которая поможет остановить усиление отчуждения без  вреда для всех.  Эти родители знают, что они делают ошибки, но стараются их исправить, заботясь о своих детях.  Они делают то, что хорошо для    детей без сожаления, вины или мучений.

Тип второй: активные отчуждатели

«Я не хочу, чтобы ты рассказывала своему отцу, что я заработала эти дополнительные деньги. Он может отобрать их, и это не позволит нам посетить Диснейленд. Помните, как он сделал это раньше, когда мы хотели пойти к бабушке на Рождество?».

 Многие родители, обращающиеся  в суд по поводу проблем с общением, являются активными отчуждателями.  Эти родители  понимают и знают, что у детей должны быть здоровые отношения с другим родителем.  Проблема в том, что они плохо контролируют свой гнев, злобу или разочарование.  Когда случается что-то,  что вызывает у них болезненные чувства, активные отчуждатели ведут себя таким образом, что вызвают или усиливают у детей  отчуждение от целевого родителя.  После восстановления контроля над чувствами такой родитель будет чувствовать себя виноватым или плохим в отношении того, что он сделал, и изменяет свое поведение.  Наличие импульсивного отчуждения и последующего восстановлением отношений  с детьми является признаком активного отчуждателя.  Они все понимают, но потеряют контроль за своим поведением, когда чувства переполняют их.

Характеристики активных отчужденных:

1)  Скандалы с другим родителем перед детьми.  Их проблема больше связана с потерей самоконтроля, когда они расстроены, чем с реальными причинами.

2) После успокоения активные отчуждатели осознают, что они ошибались.  Обычно они пытаются восстановить отношения и не причинить боль детям.  В другое  время такие родители могут быть очень внимательными к ребенку.

3) Подобно наивным отчуждателям они могут различать свои потребности и потребности детей, поддерживая желание детей иметь хорошие отношения с другим родителем.

4)Как и наивные отчуждатели, активные отчуждатели позволяют детям иметь свои собственные  чувства и убеждения.  Однако во время вспышек гнева разграничение  между убеждениями ребенка и родителей могут размываться, пока родитель не успокоится и не восстановит самоконтроль.  По большей части у старших детей есть собственное мнение об обоих родителях, основанное на личном опыте, а не о том, что им говорят другие.  Чтобы сохранить мир, старший ребенок обычно учится сохранять свое мнение для себя.  Младшие и более доверчивые дети становятся более запутанными и уязвимыми для манипуляций родителей.

5) Они имеют уважают авторитет суда и, по большей части, соблюдают решения суда.  Однако они могут быть очень жестокими по отношению к другому родителю.  Обычно это пассивная попытка нанести ответный удар другому родителю за какую-то несправедливость.

 Активные отчуждатели обычно готовы принять профессиональную помощь, когда у них или у детей есть проблема, которая не исчезает.  Они искренне обеспокоены отношением  детей к разводу.  Они пытаются бороться с негативными чувствами к другому родителю и имеют надежду на скорейшее выздоровление.

Тип третий: Одержимый отчуждатель

«Я люблю своих детей. Если суд не сможет защитить их от этого ужасного отца, то это сделаю я. Хотя он никогда не причинял вреда детям, я знаю, что это вопрос времени. Дети напуганы своим отцом. Я хочу, чтобы они сохранили свои отношения с отцом, я не собираюсь их заставлять. Они достаточно взрослые, чтобы составить собственное мнение».

 Одержимый отчуждатель является родителем, а иногда и дедушкой и бабушкой,  и требует, чтобы дети разделяли его позицию и вместе с детьми проводит кампанию по разрушению  их отношений с родителем-жертвой.  Для того, чтобы кампания работала, одержимый отчуждатель смешивает личные  потребности и убеждения детей со своими собственными.  Это процесс, требующий времени, кроме того, дети, особенно маленькие, совершенно беспомощны, чтобы понимать, что происходит и сопротивляться.  Обычно процесс  начинается задолго до окончательного развода.  Одержимый отчуждатель часто обижается, злится или чувствует себя преданным другим родителем.  Первоначальные причины конфликтов  могут быть обоснованы.  Он может считать себя жертвой физического или вербального насилия, жертвой предательства или  финансового обмана.  Проблема возникает, когда чувства не остывают, а вместо этого становятся все более интенсивными из-за принуждения продолжать отношения с человеком, которого этот родитель  презирает, из-за общих детей. Даже  простая  встреча или разговор с другим родителем является напоминанием о прошлом и вызывает ненависть.  Такие люди находятся  в ловушке, их невозможно исцелить.

Характеристики одержимого отчуждателя:

1) Они одержимы разрушением отношений детей с родителем-жертвой.

2) Они внушают детям свои собственные высказывания и убеждения о другом родителе.

3) Дети будут повторять слова  одержимого отчуждателя, а не выражать свои личные чувства по отношению к  другому родителю.

4) Родитель-жертва  и часто сами дети не могут  объяснить  причины резкого изменения отношений.

5) Их убеждения иногда становятся бредовыми и иррациональными.  Никто, даже суд, не может убедить одержимых родителей, что они не правы.  Любой, кто это пытается сделать, становится  их врагом.

6) Они часто будут искать поддержки у членов семьи, Интернет-сообществ или друзей, которые будут разделять их убеждения в том, что они являются  жертвами другого родителя и судебной системы.  Война ведется  против них.  Сторонники одержимого родителя  часто приходят  на судебные слушания, даже если их не вызывают в суд.

7) У них есть непреодолимый гнев (злоба), потому что они считают, что родитель-жертва сделал на самом деле их  жертвой, и все, что они делают для защиты детей, оправдано.

8) У них есть желание, чтобы суд наказал другого родителя своими решениями, которые помешали бы или заблокировали бы желание этого  родителя общаться с  детьми.  Это будет подтверждением  в сознании одержимого родителя того, что он (она) всегда прав.

9) Полномочия суда не пугают их.

10) Одержимый отчуждатель  защищает детей от общения с родителем-жертвой любой ценой.

11) Одержимый отчуждатель  , вероятно, не захочет читать то, что написано тут, потому что это  просто делает его еще более злым.

 Не существует эффективных способов  лечения, которые были проверены и одобрены  ни для одержимого родителя, ни для детей PAS.  Суды и специалисты в области психического здоровья искренне желают помочь этим семьям, но их усилия часто терпят неудачу.

 Надеждой для детей, пострадавших от одержимого родителя, является  раннее выявление симптомов и профилактика.  После того, как отчуждение укоренилось, и дети станут «истинно верующими» убеждениям родителя-индуктора, дети могут быть потеряны для другого родителя на долгие годы.  Я понимаю, что это печальное заявление, но мне еще предстоит найти эффективное вмешательство, в том числе судебное, которое может реабилитировать отчуждающего родителя и ребенка.  Остается надеяться, что спонтанное воссоединение может произойти, как правило, в ответ на кризис, который заставляет отчужденного ребенка обратиться к отвергнутому родителю.

Я  видел примеры успешного устранения синдрома отчуждения родителей у детей, но не у одержимого родителя.